Я вернулась в свой город, знакомый до слёз…

– Анна Николаевна, если бы машина времени была не вымыслом, а реальностью, в каком историческом времени Вам бы хотелось очутиться?
– В годы приезда Антона Чехова на Сахалин. Меня всегда волновала неоднозначность того периода. Чудесный остров, хотя, как писал Антон Павлович: «…про Сахалин же говорят, что климата здесь нет, а есть дурная погода, и что этот остров – самое ненастное место в России». Это край земли, но он красив. Мне бы хотелось посмотреть, как люди здесь жили, понять, менялось ли их сознание под воздействием природы, отдаленности острова от центра России, то есть был ли эффект перерождения.
– Анна Николаевна, Вы с большой любовью относитесь к Корсакову, что Вас связывает с этим городом?
– я родилась в Александровске-Сахалинском, но когда мне было четыре года, наша семья переехала в Корсаков. Мой отец ходил на рыболовецких судах, а мы его ждали из рейсов. Поселились мы в старой японской фанзе на улице Восточной, в 60-х годах прошлого века этот район города  называли «Болоткой». Но ничего романтического в этом строении не было: двухэтажный барак, продуваемый всеми ветрами. Потом переехали в моргородок, там специально для моряков построили целый поселок. С этим местом мои самые светлые детские воспоминания.
– Каким было корсаковское детство?
– В моргородке было озеро искусственного происхождения, очень глубокое с желтой водой, мы,  девчата, его побаивались, а мальчишки там купались. Вокруг него – поляны, поросшие цветами и травой, небольшие ручьи… На сопке располагалась воинская часть, а рядом с ней – малинники, куда мы ходили собирать ягоду.  Несмотря на название,  моргородок был, по сути, деревней. Все друг друга знали, многие держали хозяйство. Помню, моей обязанностью было покупать молоко и творог. Часть домов стояла прямо в лесу, там деревья при строительстве не вырубили, а сохранили, там же построили площадку для отдыха, где собирался весь поселок. Потом, когда мы переехали в город, я долго не могла привыкнуть – как будто детство вмиг закончилось.
– Помните свое первое посещение музея, где это было?
– Первое впечатление от музея у меня связано с Москвой. Когда в те времена сахалинцы выезжали на материк, практически все пути-дороги вели через столицу. Конечно, мы ходили в музеи, гуляли по Красной площади. Больше всего меня, ребенка, поразили Царь-колокол и Царь-пушка. Не просто величиной, а тем, что они сохранились с того далекого времени. Я не могла поверить, что за ними стоят столетья. Москва часто выгорала, чуть ли не полностью, перенесла и поляков, и Наполеона, и фашистов остановили почти на окраинах города, а они сохранились! Вот это преклонение перед временем и предметами, которые пришли к нам из глубины веков, у меня с того времени. И еще один интересный эпизод. Вы верите в судьбу?
– Скорее да, чем нет.
– Какое-то предопределение в жизни есть. Когда я перешла в девятый класс, отца перевели в Холмск, и мы переехали вслед за ним. Я пошла в «восьмую» школу и училась там два последних года. Директор предложила мне стать директором Ленинского музея при школе. Я очень гордилась этим назначением. И вот сейчас некое зеркальное отражение – я опять в роли директора музея. Я поступила на журналистский факультет Дальневосточного государственного университета. Но после второго курса решила перевестись на филологический.
В те годы на филологическом была некая вольница, все с упоением читали Ахматову, Цветаеву, Мандельштама, других поэтов Серебряного века. Для меня это как знак, исчезнувшее поколение, наложившее огромный отпечаток на все последующее развитие литературы. Так что выбор между партийной журналистикой и литературой был сделан в пользу последней.
– Но Вы вернулись  на остров?
– Мне предлагали остаться во Владивостоке, но, честно признаюсь, не захотела, я вернулась на Сахалин.
– Корсаков – Ваш город?
– Это особый город, здесь все родное, здесь сохранилась память о детстве, здесь люди, которые мне дороги.
– Анна Николаевна, как музей влияет на город и социальную среду? Сейчас музейные экспозиции выходят на улицы, или музеи становятся пространством для нетипичных выставок?
– У многих сформировалось отношение к музею, как к хранилищу памяти и предметов, которые ее отражают. Казалось бы, задача музейщика фиксировать, описывать и выставлять предметы в экспозициях. Безусловно, это одна из основных функций музея. Но сегодня одна из наших главных задач – расширение музейного пространства, вовлечение в него людей, особенно молодежи. Нужно помочь им занять свое место в этом пространстве. Поэтому мы открываем двери, выходим на улицы, приглашаем к себе, работаем с людьми, которые занимаются творчеством.
Сегодня у нас работают десять постоянных экспозиций, а помещений не хватает, скученность необыкновенная. Конечно, расширяться нужно в двух направлениях: нужны выставочные залы и новые формы работы.
– Теснота для музея – большая проблема, но, с другой стороны, она подтолкнула вас выйти на городские улицы…
– Да, теперь мы не просто музей,  мы организаторы досуга наших посетителей. Мы активно участвуем в городских мероприятиях, проводим мастер-классы, интерактивные музейные занятия, создаем  выставочные проекты. И это принесло свои плоды – вместо трех тысяч посетителей, у нас теперь тринадцать!
– У вас есть точки соприкосновения с компанией «Сахалин Энерджи»?
– Да, конечно. При поддержке компании в рамках грантового конкурса Корсаковского совета по устойчивому развитию в музее появился интерактивный мультимедийный комплекс «Дерево жизни». Сегодня это очень популярный комплекс, мы постоянно пополняем контент, стараемся сделать его интересным и для взрослых, и для детей. Мы плотно работали с компанией при создании календаря, посвященного Корсакову.
Есть у нас еще одна задумка – сделать планетарий. Дело в том, что проект «Дерево жизни» – это не только мультимедийное оборудование, в его рамках был организован Клуб юных экскурсоводов. Вот ребята и предложили найти дорогу к звездам. Это я вам рассказала только об одной идеи, а у нас их немало. Так что надеюсь на дальнейшее сотрудничество.