Потерянные во льдах, или Как моряки на Сахалине морского зверя добывали

В 1978 году я окончил среднюю школу. В то уже такое далекое время небезосновательно считалось, что в корсаковском БОРе — зарплата  в море у рыбаков была значительно выше, чем та, что люди получали на берегу. О возможности же приобрести  при заходах в иностранные порты дефицитных у нас джинсов, курток, и прочих предметов одежды, электроники, всяческой такой нужной в доме мелочевки даже и говорить не приходится. А что надо молодому  парню?  Приодеться, иметь возможность купить диск  с последним сверхмодным синглом, вечером сходить с девушкой в ресторан, похвалиться своими морскими подвигами. Поэтому неудивительно, что для себя я определил один путь — работа в базе океанического рыболовства. В учебном комбинате предприятия отучился несколько месяцев на матроса второго класса. В свой первый рейс я пошел на ЗРС «Загорский»  (зверобойно-рыболовное судно). Весь дальневосточный зверобойный флот базировался  в Корсаковской базе океанического рыболовства и насчитывал 12 судов. Примечательно, что  название судов начиналось на букву З. Например: «Зверево», «Зубарево», «Зыково», «Заслоново», «Захарово», «Загорский» и т. д. Исключение составляли только «Титовка» и «Харловка». И то, они хотя и относились к судам данного класса, но на зверобойном промысле ни разу не были.  Воистину — «Как корабль назовешь, так он и поплывет»!

Основная цель нашей полуторамесячной  экспедиции в Чукотское море была добыча различных подвидов нерпы —  крылатки, ларги, акибы, лахтаки.  На каждый подвид была лицензия, по которой можно было отстрелять определенное количество зверя. Самый хороший и дорогой мех у ларги. Средняя длина взрослой нерпы — 165 см от конца носа до конца задних ластов, вес — от 50 до 130 кг, при этом самки по массе больше самцов. Трюмы ЗРС вмещали до 450 тонн мороженой продукции. Экипаж — 80 человек. Технологическое оборудование позволяло производить разделку и обработку  крупного морского зверя, к примеру, моржа, весом более тонны. На судах были специальные стиральные машины для шкур, «жиротопки»  и сепаратные установки, позволявшие перерабатывать жир до состояния медицинского. В трюмах обработанные и обезжиренные шкуры пересыпались солью  и хранились так до окончания рейса. Перед приходом в порт они особым способом укладывались в деревянные бочки. Мясо морского зверя перерабатывалось на мясокостный фарш и поступало в Соловьевский зверосовхоз, где с удовольствием поедалось животными (не морскими!). Небольшая же его часть, в основном филе моржа, нарезалась, замораживалась и направлялась на береговые перерабатывающие предприятия. Здесь из мяса изготовляли консервы «Мясо морзверя с морской капустой». 

Первый рейс произвел на меня неизгладимое впечатление. В нем я получил неоценимый опыт,  связанный прежде всего с практическими навыками. У человека, непосвященного в тонкости модных веяний, может возникнуть вопрос: мясо мясом, но что изготавливают  из шкур морских животных? Отвечаю. Из шкурок морского зверя шьют пальто, полушубки, жакеты, шапки, обувь, сумки. Также мех нерпы используют при создании дизайнерских изделий, а еще — в качестве декоративной отделки. Мы ударным трудом отвечали на призыв: даешь морского зверя! Рейсовые задания каждого судна включали в себя добычу от 12 до 14 тысяч голов мелкого зверя, от 1 000 до 2 000 моржей и до 500 сивучей.

В первом рейсе для меня все было в диковинку. Но удивляться долго не пришлось — надо было работать.  Охота на нерпу происходила следующим образом. После того, как «Загорский» подошел в район отстрела зверя, с борта ЗРС в своеобразную пройму, где лед разошелся в разные стороны,  спустили на воду шесть ботов.  В ней  суденышки могли пройти по чистой воде. От основной полыни, тянувшейся порой на сотни метров, расходятся множество расщелин-разводов льда, в которые и устремляются боты с охотниками на борту. Экипаж каждого из них — три человека:  моторист, старшина-стрелок с карабином и матрос. Надо заметить,  что с оружием на борту было строго. За ножи, карабины, боеприпасы отвечали ответственные лица. Все хранилось под замком и строго контролировалось.   Контролирует весь процесс охоты капитан, находящийся на судне.  С  бота сообщали его  координаты, на судне отслеживают продвижение охотников в режиме реального времени.

Каждое из небольших суденышек медленно продвигается по своей расщелине. Члены экипажа внимательно всматриваются вперед, пытаясь обнаружить на льду  морского зверя. И вот, волнующий момент —  вдали замечены нерпы. Пора приступать к активным действиям» Охотник выбирается на твердую поверхность и начинает сближаться с нерпами — то перебежками, то ползком по-пластунски. Иногда можно подойти к стаду вплотную на расстояние «вытянутой» руки. Для опытного охотника, профессионала своего дела,  тогда нет особых проблем. Но иногда бывает и так, что ближе 300 метров подобраться до стада (или одинокой нерпы) не удается. Трудность заключается в том, что попасть нерпе необходимо точно в голову — попадание в иную часть тела автоматически  переводит ее шкуру в «некондишен», годную только на изготовление изделий из кожи. А бывает и так, что продвигается бот по промоине, а на льду, по бокам, то там, то здесь нерпы нежатся на льду. Выстрел — есть шкура. Еще один — еще одна шкурка. И так — до сумерек. А бывает и так, что вскинет старшина-стрелок свой карабин, прицелится, а нерпа возьмёт и в полынью нырнет.

Шкуры добытых нерп разделывались  прямо на льду — выбирали площадку поровнее и занимались первичной  разделкой. Опытный мастер-профессионал способен был за 60 секунд выполнить все необходимую работу. Для меня же и для других членов экипажа «на все про все» требовалось около 120 секунд. Время не превосходное, но, скажем так, — достойное уважения. Шкуры и мясо животных убирались в раздельные отсеки бота, по окончанию работы, уже  на борту судна, добыча  доводилась «до кондиции». Точнее сказать, окончательная доводка шкур осуществлялась в поселке бухты Провидения, где на небольшом заводике, куда  наш ЗРС периодически сдавал шкуры добытого  зверя, они приобретали товарный вид и начинали играть всеми красками.

Первый рейс — и первые приключения. В процессе охоты исчез один бот, затерялся в одной из многочисленных расщелин. Не отвечает  на сигналы с судна, и сам не дает о себе знать.  Их поиски продолжались двое суток. На ЗРС на самом верху мачты оборудована смотровая будка, обзор с которой — во все стороны. В ней  всегда находился  один из членов экипажа. Он внимательно осматривал в бинокль лед в надежде обнаружить фигурки людей. На такой экстренный случай  на боте имеется неприкосновенный запас провианта, ракет с ракетницей, компас, пеленгатор, и, конечно, рация. Но, как впоследствии оказалось, у неё села аккумуляторная батарея, и экипаж остался без связи. Как позже рассказывали ребята, хотя поначалу они и не сомневались, что их не бросят в беде и обязательно отыщут, на вторую ночь закрались предательские мысли: а что, если? Потерявшийся экипаж  сразу старался их  отогнать, люди думали о хорошем (семье, детях, богатой добыче, предстоящих отпусках). На ЗРС уже были готовы привлечь к поиску вертолет. В ночное время моряки выставляли дежурного, спали по очереди. Дежурили все — и старшина бота, и моторист, и матрос. Здорово выручил неприкосновенный запас. Самое интересное, что на судне в силу большого расстояния и бликов от солнца,  потерявшийся бот долгое время не замечали. Охотники же прекрасно видели вдалеке очертания корабля. Спасла  зверобоев  их смекалка и сообразительность. Заметив в очередной раз вдали ЗРС «Загорский», опытный старшина отдал распоряжение поджечь шкуру нерпы.  В небо поднялся густой темный дым. Когда охотников подняли на борт,  их лица были черными от копоти. Экипаж бота — усталый и измученный. Позже члены экипажа несколько дней  с понимающей улыбкой наблюдали, с каким аппетитом (и помногу!)  ели охотники на морского зверя — старшина, моторист и матрос. Людям требовался отдых. На время отдыха был сформирован подменный экипаж.

В то время я уже неплохо разбирался в двигателях, поэтому меня на бот назначили мотористом. И надо случиться — мы попали в схожую ситуацию! Только в отличие от первого случая, в нашей группе были три бота. У каждого на борту запас провианта, ракеты, средства связи.  Поэтому в целях экономии заряда, задействовали только одну рацию, с нее передавали наши координаты. Две  же были в запасе. Нашли нас через сутки. Заметив бот, судно по пройме стало пробираться  к нам на выручку. Мы же, увидев буквально в 100 метрах от себя корму  «Загорского»  и, думая, что члены экипажа нас не видят, попрыгали  с ботов на лед и в страхе разбежались в разные стороны. Картина была еще та!  И только крики с борта ЗРС о том, что нас прекрасно видно и волноваться не о чем, заставили  охотников на нерп   успокоиться и вернуться на свои места.  В случае же,  когда судно  не может справиться с поиском своими силами, на помощь вызывали  вертолеты. Как правило, потерявшихся без труда находили…

После «Загорского», не списываясь на берег, на  ЗРС «Зыково» я сделал подряд два рейса. Правда, на нем ходил не на зверя, а добывал кальмара, скумбрию. Пополнял, можно сказать, продовольственные закрома Родины. Так начиналась моя трудовая рыбацкая биография…

Еще больше историй о корсаковских моряках можно прочитать на нашем канале Дзен.