Капитан траулера из Корсакова рассказал о подвигах своего кота

До выхода на промысел в Охотское море оставалось несколько дней. Члены экипажа заканчивали последние приготовления к рейсу — подчищают свои дела на берегу, прощаются с семьями, любимыми, прикупают в магазинах, что еще не успели приобрести. У рыбаков есть традиция — при выходе в долгий рейс брать с собой различных домашних животных, в большинстве своем — кошек или собак. Поэтому в последние дни перед выходом в море перед экипажем стоял сверхострый вопрос: где найти собаку (кота) в долгий рейс.

Как бы то ни было, в назначенный день и час БМРТ был готов выйти в море. Отошли от причала, продвигаемся к выходу из порта. И здесь, как по мановению волшебной палочки, в какой-то момент сразу и вдруг корабль оказался в плену множества кошек и собак. Многие из членов экипажа посчитали своим долгом пронести на пароход ту или иную живность. После моего недолгого, но весьма эмоционального выступления и последующего обмена мнениями с экипажем парохода, большинство животных отправили с пограничниками обратно на берег. Остались, если так можно выразиться — везунчики. Долго ли коротко, но наконец вышли в море. Я как капитан делаю обход судна. Закончил, подхожу к каюте, смотрю, котенок маленький сидит. Вжался в палубу, весь взъерошенный, настороженный — за мной внимательно наблюдает. Сделал было попытку взять его в руки — исцарапал. Со второго захода занес котенка в каюту — раз нет у тебя хозяина, будешь жить у меня! Сразу было видно, что Васька (так я его сразу назвал) не такой, как все котята — ласковый, любящий ласку, доброе слово. Он больше на дикого был похож, чтобы его просто погладить — терпеть не мог! Царапался, шипел, спину выгибал. Маленький зверюга! Возможно, был из породы камышовых котов. Когда занес котенка в каюту, сделали по ней обход. Показал Ваське, где спать будет, куда в туалет ходить, из чего и где кушать. Разговаривал с котенком, как с человеком. Я ему колбаски накрошил, воду поставил. Поел, попил. Вижу, в туалет пошел, заглянул тихо, картина: Васька сел на раковину, лапы расставил — смех и грех!

День проходит, второй, третий. Знать, котенок признал меня за хозяина, ходит за мной, как верная собака. И на палубу, и в машинное отделение, и в туковарку. Смотрю, ему понравилось около иллюминатора спать. Как-то привязал к нитке бумажку, предлагаю Ваське: давай играть! Так кот единственно что лапой у виска не покрутил: ты что, сумасшедший? Делать больше нечего? Когда я приносил Ваське рыбу, он ее не ел, отворачивался. Когда трал с уловом поднимали, подойдет к обработчикам, рыбку из трала подцепит и в каюту. Чего терпеть не мог, так это того, чтобы на него ругались. Как-то отругала Ваську буфетчица — шерстью трясет, мол, кот капитанский обнаглел совсем. Сразу сказал ей, что зря кота отругала, злопамятный, отомстит. Проходит время. Как-то притащил в буфетную Васька штук пять рыбин минтая. Разодрал их и натер пол в коридоре и буфетной, где работала буфетчица. Прибегает ко мне, ревет: так и так, надо выбросить кота за борт. Объясняю, что за борт живое существо нельзя выбрасывать, а с Васькой надо мириться. Нарезала она колбаски, принесла ему в каюту. Говорю коту, что больше его не будет обижать буфетчица. Ходил-ходил кругами Василий вокруг колбасы, вкусно пахнет. Не выдержал, съел все. Все, мир в королевстве.

Утром, бывало, хочется немного полежать под одеялом, помечтать. Ничего подобного. Приходил мой помощник, как по часам: ровно в 7.15 утра начинал меня будить. Поднимал, стягивал одеяло с рыком — нас ждут великие дела! Обычно наше утро с котом начиналось с обхода парохода — машинное отделение, туковарка, рыбцех. В машинном отделении пока матросам делал внушение, Васька заберется на главный двигатель, ходит по нему. Клапана стучат, кот лапами перебирает, будто танцует. Как-то приболел я, выписал доктор мне лекарства, остался на день в каюте отлеживаться. А Васька пошел делать ежедневный обход, выполнять свой долг. Матросы потом мне рассказывали. Прошелся кот по цеху, а наверху кабельные трассы проложены. Улегся на них. Рыбаки ждут капитана своего — караулят, не работают, расслабились. А Васька видит, что они не работают, и сверху лапой по голове бац! Не расслабляйся, начинай работать! Дело дошло до того, что моряки стали побаиваться кота.

Прошло время. Однажды ночью кот прыгает ко мне на грудь, одеяло срывает, дикий рык оглушил меня. Соскочил, на мостик выбежал (с каюты вход прямо на него ведет). Штурмана нет, он спит в штурманской на диване. Рулевого тоже не видно, посмотрел в иллюминатор, плохо мне стало — идем прямо в борт парохода, там, как позже оказалось, тоже спали. На автомате сделал все действия, переложил руль в сторону. Метра два оставалось до столкновения, едва не «поцеловались» бортами. Было бы дело, до сих пор при воспоминании передергивает всего. Вот такой мой кот Васька — выходит, спас пароход и всех нас от неминуемого столкновения.

Спустя некоторое время, лежим в дрейфе. Штурман должен смотреть, наблюдать, оценивать ситуацию, но он благополучно уснул. И опять та же история, опасное сближение с другим кораблем — снова кот поднял меня ночью воплем. Раздался гудок, на соседнем пароходе тоже проснулись, разошлись удачно. Страху натерпелся я в эти моменты. За первый раз простил штурмана, а теперь уж списал на берег. И опять кот — героем ходит по пароходу! Василия своего после этого случая стал буквально боготворить — питание ему улучшил, старался кусочки побольше да посытнее давать.

Как-то раз я его сильно обидел. У меня было много работы, надо было срочно макет журнала сделать. Васька ко мне было сунулся — знать, внимания хотел. А я босяком за столом сидел, возьми и отодвинь кота ногой. Посчитал он, что обидел хозяин его. Следует наказать. А как? Взял Василий, и, не мудрствуя лукаво, в тапок мне нагадил. И ушел, целый день не видел его. А я понимал, что надо перед котом извиниться. А вечером приходит в каюту, да не один. Котенка маленького притащил, еще слепого. Ему придавили дверью позвоночник — не заметили маленький комочек. Посмотрел на меня сурово и положил котенка на мою подушку — вроде как, принимай! Таким образом и жили. По приходу домой хотел взять Ваську с собой, уж больно прикипел к нему душой. Но в конце рейса кот пропал. Может, кто-то из моряков, наслушавшись о его подвигах, захотел забрать его с собой. А, возможно, еще что случилось. Не знаю. Но столько лет прошло с тех пор, но до сих пор при воспоминании о моем помощнике, коте Василии, откуда-то из глубины души поднимается теплая волна благодарности, и возникает добрая улыбка.