Дважды рожденная: история Раисы Васильевны Арзамасцевой. Часть 2

НАДЕЖДА УМИРАЕТ ПОСЛЕДНЕЙ…

Оставалась маленькая надежда, что угрозы жандармов так и останутся угрозами. Но нет, через несколько дней на пороге доме появился наряд – два представителя жандармерии пришли и увели все семейство Боженковых. С собой они успели взять немногое из одежды, пару деревянных чемоданов да небольшой запас пищи, уместившийся в котомке, состоящий из нескольких килограммов картофеля, пары буханок хлеба, кусочка сала, да так называемой «зеленухи» – с огорода. Так, в один из душных дней июля 1943 года жизнь семьи резко изменилась в худшую сторону.

«ТРУД ДЕЛАЕТ СВОБОДНЫМ»

Из дома Боженковых, как и многих других жителей города, привели на вокзал и начали рассаживать по вагонам-теплушкам. Отец поочередно подсадил на деревянный пол детей, потом влез сам, помог взобраться жене. Внутри стоял неистребимый запах испражнений. Как оказалось, вагон был разделен на две половины, в одной из которых находилось сваленное в углу сено, а также корова, стоящая в стойле. Рядом в полу было пропилено отверстие для нужд животного. Во время пути поезд часто останавливался, тогда «пассажиры» открывали дверь, чтобы сквозняк выгнал лишние запахи. Если эшелон останавливался на вокзале какого-либо городка, простые люди на перроне бросали в окошко вагона то несколько вареных картофелин, то кусок хлеба или какой-нибудь овощ.

Въехали на территорию Польши. На одном из вокзалов корову вывели для семьи фермеров. Вместо нее погрузили лошадь.

Вот и промежуточный пункт – польский город Освенцим (немецкое название – Аушвиц), известный на весь мир своим одноименным концлагерем. Здесь часть людей высадили и увели по дороге, ведущей в сторону концлагеря. Ольга Ивановна, будучи образованным человеком, перевела надпись над его входом: Arbeit macht frei – «Труд делает свободным». Отец семейства в оцепенении застыл, потом сказал только два слова: «Это – конец». К счастью, Василий Михайлович ошибался, но впереди семью Боженковых ждало множество испытаний.

Поезд между тем тронулся и вскоре пересек границу Германии. Конечная цель путешествия – рудники Рурской области.

Около года глава многодетного семейства проработал на рудниках. То ли по причине стресса, то ли еще по каким причинам, но в памяти маленькой Раечки сохранились лишь отрывочные воспоминания об этом труднейшем периоде жизни.

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ» В ЭРФУРТ!

А дальше – вновь вагон прицепного состава, недолгое «турне» по Германии и 9 сентября 1944 года семья Боженковых прибыла в немецкий город Эрфурт, в лагерь для рабочей силы из восточных стран. Прибывших выстроили на огромном плацу и начали сортировать: мужчин – в одну сторону, женщин с детьми – в другую, девушек – в третью. Краткая «приветственная» речь и всех женщин с детьми повели в бараки. Здесь их уже ждали надсмотрщицы, в черной униформе, галифе, длинных сапогах. В руках охранницы держали стеки (тонкий гибкий стержень, предназначающийся изначально для дрессировки лошадей, собак).

И началась лагерная жизнь, длившаяся более полугода. По воспоминаниям Раисы Васильевны, то и дело прерываемым слезами, с мамой в заключении находились шестеро детей: два брата, Георгий и Николай, и четыре сестры. Две из них, Виктория и Раиса, более старшего возраста. Еще одна, Тамара, помладше. И была Оленька, которой не было еще и года. Василий Михайлович содержался в другом бараке. Ежедневно мать и дети сквозь щели в стене могли наблюдать, как он вместе с другими в большой колонне в пять утра выходил на работы, а поздно вечером возвращался обратно. У людей, угнанных на принудительные работы из СССР и восточноевропейских стран, на робе, на спине, была нашивка – «OST».

На зиму всем выдали «зимние» пальто – на ощупь, один в один как больничные халаты в советских больницах. Те, которые предназначались для выхода из корпуса, – с капюшоном. Комплект зимней одежды включал в себя берет/косынку, нательную рубашку, куртку, кальсоны/ наподобие трусов для женщин, штаны/юбку. Также на зиму выдавали суконные наушники. И – традиционная в концлагерях обувь – деревянные галоши одного размера, так называемые сабо.

Более 80 лет прошло с той страшной поры, а память Раисы Васильевны до сих пор хранит воспоминания о длинном столе, идущем вдоль бараков, по обе стороны которого – длинные скамьи, вкус свекольного концентрата из ботвы и тягучей пластинки хлеба с запахом нефти. Было у женщин, как сегодня говорят, и своеобразное ноу-хау – суп-затируха, основу которого составляла выращенная тайком луговая люцерна. Все это совсем непригодно для употребления в пищу. Но выбирать не приходилось, поэтому ели, многие получали отравление и даже умирали. Это случилось и с маленькой сестренкой Раисы Васильевны Оленькой. У мамы пропало молоко и девочку, которой еще не исполнилось и года, стало нечем кормить. Видя, как рыдает от отчаяния мама, старшая сестра Вика придумала было, как накормить ребенка. Наберет за столом пищу в рот и быстро идет в барак. Пока надзирательница отвернется, дает малышке покушать. Но все при этом – и мама, и дети – прекрасно понимали, что так долго продолжаться не может. Однажды надсмотрщица поймала Викторию на «месте преступления». Подбежала, кричит, стеком по спине бьет изо всех сил. А потом сильно ударила об угол нар.

Вечером голодный ребенок начал кричать, стонать. Слезли братишки и сестренки с верхнего яруса, целуют, гладят Оленьку. День проходит, второй... Снова в очередной раз спускаются, а мама и говорит, чтобы не трогали «спящую» девочку. А утром – подъем. Ольга Ивановна просит надсмотрщиц, чтобы они не мешали ребенку спать. Те решили удостовериться, оказалось, что Оленька умерла. Охранницы заорали, стали бить маму. Выталкивать ее к выходу. Стеками хлещут, пытаются оттащить от нее плачущих детей, приговаривая, что скоро все они встретятся на небесах…

Отец до конца не знал о печальной судьбе своей младшей дочки. Вскоре мама немного успокоилась. К ней пришли местные жители, учитель с женой, обоим за сорок лет, и предложили поработать у них дома в качестве воспитателя их ребенка. Согласилась Ольга Ивановна, работа хоть и трудная, но не из пыльных. Да и иной раз есть возможность принести своим детям что-то вкусненькое. А там и старшей сестре, Виктории, 14 лет исполнилось. Стали ее вместе с другими подростками к труду у бауэров (фермеров сельскохозпредприятия) на свекольных полях привлекать. Приносила иногда Вика немного пожухлых свекольных листочков и давала родным пожевать. Пожуешь, и вроде как чувство голода поутихнет, не так есть хочется.

Потом и Рая уговорила сестру взять ее с собой в поля. Утро – дождь, слякоть, грязь. А у всех на ногах – деревянные сабо, бредут, месят глину. День поработала Раиса, второй, а на третий – рискнула, насобирала несколько листочков ботвы. Пришла, вытащила, приготовилась пожевать. Но заметила надсмотрщица, подошла, хлестанула стеком несколько раз. След в виде шрама так и остался на всю жизнь. Потом заставила Раю съесть ботву. Съела девочка штук десять листочков, живот раздуло, лежит стонет…

ОСВОБОЖДЕНИЕ

Близился к концу 1944 год. Американские бомбардировщики начали бомбить немецкие города. В один из дней «прилетело» и в лагерь, где содержались Боженковы, – разбомбили завод, находящийся рядом, все служебные помещения были уничтожены, сгорели все архивы. Бараки, к счастью, не были затронуты.

Люди, чувствуя скорое освобождение, решались на проведение диверсий. Однажды кто-то из них испортил важную деталь в оборудовании. Завод на несколько часов прекратил работу. В числе других на месте происшествия задержали и Василия Михайловича. У немцев разговор короткий: газовая камера. Как таковой в лагере Эрфурта не было. Но были душевые комнаты. Фашисты сняли ручки с дверей внутри помещения таким образом, что приговоренные к смерти не могли открыть изнутри дверь. Вместо же душа сделали в потолке отверстия, куда и запускали газ.

Вместе со всеми приговоренными главу семейства повели в душевую. Здесь бы и закончился его земной путь, но произошло одно из редких чудес, что иногда случаются в жизни, – началась очередная бомбежка заводской территории. Охрана врассыпную бросилась в бомбоубежище, а приговоренные – в окопы, вырытые вдоль ограждения лагеря. После бомбежки немцы согнали всех назад в бараки и больше не трогали. Позже Василия Михайловича взяли в бригаду, которая занималась разминированием неразорвавшихся боеприпасов…

В апреле 1945 года пришли союзнические войска и освободили всех, содержащихся в лагере. Маленькая Рая в эти теплые весенние деньки испытала еще одно ошеломляюще радостное чувство эйфории: впервые в жизни она попробовала настоящий пряник! Ее и других детей семьи Боженковых бесподобным на вкус лакомством угостил один огромный негр с белозубой улыбкой на все лицо. Как фокусник, он достал из ранца угощение и вручил каждому из них по огромному (как тогда показалось) прянику! С тех пор минуло ровно 80 лет, а ей до сих пор снится порой пряник свободы…

СКИТАНИЯ ПО ГЕРМАНИИ

А дальше произошло то, что, в принципе, должно было случиться с освобожденными из неволи людьми: вдохнув глоток свободы, они разбежались по всему европейскому континенту. Кто-то сразу направился на свою Родину, а кому-то пришлось задержаться на некоторое время в Германии. К последним относилась и семья Боженковых. Жили в подвалах разрушенных домов, пищу добывали – где придется. Как-то раз встретили на развалинах аккуратно одетого человека, который оказался русским. Тот стал запугивать отца семейства, рассказывая об ужасах, с которыми семья столкнется по возвращении домой. Здесь и арест взрослых с последующей ссылкой в Магадан, и незавидная жизнь детей в детском доме… Уговаривал отправиться в Австралию, где их ждут всяческие блага. Но они отказались. Решили: надо срочно искать пути возвращения в Советский Союз.

После недолгого совещания двинулись в нелегкий путь. Подошли к Эльбе, охранники союзнической армии после проверки пропустили семью на другой берег, в оккупационную зону, контролируемую нашей страной. Вместе с цыганским табором дошли до железнодорожного вокзала, точнее, остановились неподалеку, в развалинах дома. Тут уже Ольга Ивановна инициативу взяла в свои руки (хотя отец был против): пойду на разведку.

Ее не было несколько дней. Но на четвертый, когда надежда на возвращение супруги и мамы уже почти испарилась, на улице раздался шум двигателя. Через несколько мгновений все уже бежали к большой машине с кузовом, закрытым брезентом. Оказалось, что женщина сумела добраться до одного из соединений Красной Армии, командир которого выделил ей транспорт и даже продукты.

А дальше – санитарный поезд, и вот уже мимо окон вагона пробегают города, а потом – граница, проверка и прямая дорога в родной Рогачев! «Путешествие» подошло к концу. Трех обессиленных сестричек принесли до дома бабушки прямо на руках, сами идти они уже были не в состоянии…

^{Окончание следует}